«Всё в мире появляется из-за любви»

Как и когда возникла идея фильма?

Всё в мире появляется из-за любви. Я не собирался снимать фильм про войну, но три года назад мы с женой (Наталия Фишман, помощник Президента Республики Татарстан, амбассадор Noôdome, —прим. ред.) были в Казани, и я случайно познакомился с внучкой известного в Татарстане человека — Михаила Девятаева (лётчик-истребитель, Герой Советского Союза, совершивший побег из немецкого концлагеря на угнанном им бомбардировщике, — прим. ред.), о котором на тот момент я ничего не знал. Мне рассказали его историю, потом познакомили с его сыном — Александром Михайловичем, который более полно рассказал мне историю отца, а потом я прочитал книгу Девятаева «Побег из ада».

В какой-то момент вдруг оказалось, что назад дороги нет. Я дал слово Александру Михайловичу, и мы начали писать сценарий. Мне говорили: сколько можно снимать фильмы о войне, людям надоело. Дело в том, что я люблю летать и всегда мечтал снять фильм про небо. Передо мной лежали два сценария: один про Девятаева, а второй — американский, про пассажира, который должен был управлять самолётом вместо умершего пилота. Я выбрал первый.

Как пандемия повлияла на производственный процесс? Пришлось ли его изменить?

Мы начали съёмки в феврале 2020 года. Пандемия уже махала рукой, но остановить процесс было невозможно, поэтому мы просто начали снимать в расчёте на то, что как-нибудь проскочим. В какой-то момент стало понятно, что продолжать невозможно. Тогда мы досняли все массовые сцены и в конце марта перешли к удалённым съёмкам с небольшим количеством людей.

Полёты мы снимали в павильоне в Петербурге. Самолёт стоял на так называемом гимбле — устройстве, которое позволяет вращать и качать, имитируя перегрузки. Актёр Павел Прилучный в руках вместо штурвала держал джойстик, а окружало его пространство компьютерной игры. Вместе с компанией Gaijin —это разработчик лучших симуляторов боёв времён Второй мировой войны —­ мы придумали снимать фильм внутри компьютерной игры и сделали это. Впервые в истории! Во время съёмок одновременно с самолётом героя взлетали ещё пять самолётов с геймерами, которые летели на точку и в зависимости от сценария начинали атаковать или защищаться. Это были абсолютно реалистичные бои!

А проблемы во время съёмок возникали?

Были две большие проблемы. Первая — геймеры очень быстро сбивали самолёт. Приходилось просить их подождать, дать герою долететь. Второе — геймеры оказались слишком хорошими лётчиками. Реальные лётчики летают гораздо хуже: у них у каждого по 600 часов налёта максимум, а геймеры каждую ночь сидят и летают. А ещё они не боятся разбиться. В общем, приходилось всё время их сдерживать.

Как у Прилучного появилась девушка-дублёр?

В какой-то момент стало понятно, что Паша не может сражаться в небе наравне с геймерами, поэтому мы взяли дублёра. Это распространённая практика в кино, когда каскадёры вместо актёров выполняют сложные трюки. И вот я вижу, что кто-то очень хорошо летает, и говорю: «А давайте ему скажем, как он хорошо летает». А мне отвечают: «Не ему, а ей». Так выяснилось, что за «штурвалом» сидит чемпион этих геймеров — девушка.

Мой вопрос будет не про авиацию, а про такую нетипичную для нашей традиции и культуры линию, в которой дружба даже с предателем оказывается важнее родины. Откуда это всё? Это же другое отношение к жизни, родине, предательству, дружбе.

Я думаю, мой герой спасал честь друга, которого любил. Много лет скрывая от спецслужб то, что его друг стал предателем, он сохранял память о том, каким этот человек был до того, как оступился. Я думаю, что сострадание может сосуществовать с борьбой. Конфликт и сочувствие могут уживаться — и мне важно было это показать.

Это ведь очень сложно — подбирать актёров. Каким образом вы понимаете, что именно этот человек сыграет эту роль? В какой момент появляется это ощущение?

Всегда по-разному. В самом начале Прилучный пришёл пробоваться на роль Ларина. Это был логичный выбор, тем более с его шармом. На пробах я предложил актёрам поменяться местами, и вдруг неожиданно текст стал работать по-другому. Просто иногда нужно пробовать: «А что если?»

Сейчас я уже могу логически это объяснить. Те, кто прыгал на амбразуру, были хулиганами. Они не были отличниками, это очень важная вещь. Плохиш, которого любит аудитория, должен играть роль плохого. Тогда ты вместе с ним растёшь до образа героя. Так и с Пашей. Он всегда играл плохих парней, и мне как зрителю интересно наблюдать, как же он построит свою роль.

В одном из интервью вы говорили, что это первый фильм про Великую Отечественную войну для поколения Z.

Z будут счастливы, уверяю. Вообще никогда не знаешь, что получится. Примерно месяц назад мы впервые показали фильм фокус-группе. Думали, будет проблема с женской аудиторией: девушек нет, романтических историй нет, провал, одним словом. Неожиданно фокус-группы показали, что две трети тех, кому фильм очень понравился, это женщины. Объяснение у меня одно: для женщины очень важно выбрать мужчину. В фильме же много ситуаций, в которых мы можем наблюдать, кто как себя поведёт. Этот симпатичный отличник окажется предателем, а хулиган — героем, на которого можно положиться. Я думаю, для женщин это некое пособие, как себе выбрать партнёра. Женская оценка важна для любого фильма. Ведь именно женщина принимает решение, идти или не идти в кино.

От чего вы испытываете удовольствие во время работы над фильмом? От удачных кадров, от сценария или когда зал аплодирует?

Кто-то любит сидеть в кресле, на котором написано «режиссёр». Для меня самое главное — это возможность загонять себя в нерешаемые ситуации и находить из них выход. Наверное, мой метод работы с актёром — запутать его. Он всё выучил, приходит готовый, а у меня всё поменялось. Думаю, так вылетают все штампы, и человек начинает жить. Это неправильный способ производства, но этому меня научил мой учитель — оператор в Узбекистане. А ещё люблю это удивительное ощущение, когда самолёт отрывается от земли, а зал в кинотеатре начинает аплодировать. Это детское ощущение. Я вспоминаю «Денискины рассказы», когда они стреляли рогатками в экран на «Чапаеве». Когда зрители вовлечены до такой степени, что начинают хлопать взлетающему самолёту, они фактически становятся детьми. С этим удовольствием мало что сравнится.